Md Зап:
ОДИН ДЕНЬ ЭРОТИЧЕСКОЙ ФОТОГРАФИИ
Утро, метро, троллейбус. Бибичущая суетная Москва. Мы удаляемся от центра и выходим из металло-пластиковой коробки на колёсах в тихий бульвар, заросший лохматыми деревьями. Занятно, по сравнению с обычным днём, все ощущения чуть более обострены: мы идём снимать эротические фотографии.
Анастасий как всегда на высоте: постоянно упражняясь в искусстве гостеприимства, он достиг изысканных высот — уже накрыт маленький стол и закипает чайник. Мы не ели ничего с самого утра, модели ведь должны быть стройные, но глядя на только что нарезанные перчики и помидорки, тарелки с французскими сырами и сочные фрукты, не можем справиться со слюноотделением. Кажется, сегодня нам снова не устоять и мы налопаемся вкусностей перед съёмкой.
А он, тем временем, жужжит вокруг, как довольный шмель, разоблачая нас от уличных одежд и ненужных настроений, кудахчет, словно любимая бабушка: «Усаживайтесь, располагайтесь! Сейчас чаю попьём, поболтаем, а там видно будет!».
Что это за чай! Столько раз мы выспрашивали рецепт и всё равно не можем добиться такого же вкуса: там и имбирь, и изюминки, и кардамон, и алтайские травы, и ягоды брусники, и мёд, и чего только ещё нет. Фирменный чай Михайлова разливается по прозрачным высоким стаканам и мы греем замёрзшие пальцы, вдыхая ароматный пар.
Следующий час проходит в разговорах о том о сём и постепенно начинает кружить вокруг темы нашей встречи: у нас есть один фотограф, одна камера, одна девушка и двое парней. Что же мы будем делать?
Ребята немного волнуются. У Джонни есть опыт съёмок за плечами, но он чувствует себя не слишком уверенно перед фотокамерой, ему больше нравится видео. Слава снимается в ню в первый раз, но полон решимости: он сам фотографирует и давно хотел оказаться по ту сторону объектива. Что ж, сегодня будет такая возможность.
Я тоже волнуюсь. Приятно оказаться в обществе трёх в высшей степени приятных мужчин, быть в некотором роде объектом их внимания, центром, вокруг которого закрутится сюжет. Я предвкушаю то, что называю ментальным сексом: творческий поиск графического и сюжетного решения, совместный брэйнсторм, вспышки идей и вдохновляющий энтузиазм — съёмочный процесс. Размышляя об этом, чувствую, как кончики пальцев начинает покалывать и по коже словно кто-то проводит тысячей лёгких пёрышек. Обожаю это ощущение.
Наконец с чаем покончено, мы согрелись и размякли, ворчим, что опять на фотографиях будут полные животы и разбредаемся по уголках, чтобы окончательно разоблачиться. Момент истины — мы втроем голые стоим перед Анастасием и его камерой, с интересом разглядывая друг друга. Он тоже разглядывает нас и вдруг всплескивает руками: «Так, это совершенно не пойдёт! Джонни, надевай штаны!»
Дальше в течение 6 часов мы надеваем и снимаем разную одежду, пробуем ракурсы и положения, делаем перекусы и перечаи и снова бросаемся на штурм цифровой матрицы. Я возвожу и разрушаю в голове бесконечные воздушные замки идей:
— А что если он будет муж и неожиданно пришёл домой, а там эти двое?
— А что если они все втроём решили собраться и устроить оргию?
— А что если мы покажем красоту и пронзительность этого момента, когда трое обнаружили, что просто любят друг друга и им больше ничего не нужно?
Мальчишки отмахиваются от меня: Джонни просит, чтобы ему подсказали, как поставить руку, Слава хихикает, Анастасий гудит «нет, нет, так не пойдёт, снимай этот лифчик!» и я обнаруживаю себя время от времени в такой позе, от которой мозг скручивается в трубочку, — ого-го, такого со мной ещё не случалось!
Наши уши навострились, прислушиваясь к чуткой реальности, инстинкты пульсируют в венах, каждое касание холодного пола вызывает волну мурашек. Пронзительный вопль из-за камеры: «Замрите! Вот! Вот, что-то есть, только не шевелитесь! Джонни, расслабь лицо! Слава, напряги! Зап, не двигайся! Снимаю! Чорт, кто пошевелился?» И мы замираем снова и снова, пытаясь поймать мгновение.
Время идёт так быстро: мы переползаем из зала в спальню, из спальни на кухню, Стас бесконечно перевешивает легендарное «зеркало Михайлова», мы смотрим друг другу прямо в зрачки, Джонни зевает, я чувствую, что уже подустала, и наконец-то начали получаться мягкие женственные кадры.
Столько раз за эти часы я задала себе вопрос, почему я это делаю. И единственный ответ, на котором сходятся все ощущения: не могу не делать. От красоты процесса и красоты результата во мне всё трепещет. От единения, общего порыва, сосредоточения нашего внимания на кончике иглы хорошего кадра внутри дрожит осознание — я живу! Пространство наполняется любовью, принятием и благодарностью. Сквозь полутени и редкие лучи солнца бог творит свою волю, благословляя нас на новые свершения.
«И что, вот эта порнуха по твоему — божественное проявление? Это же просто разврат! Ты представляешь, что с тобой сделают всякие традиционалисты и консерваторы?» — маленький демон в моей голове никак не угомонится. Однако разговаривать тут не о чем, от разговоров демоны только пухнут. Я смеюсь и тянусь к нему: «То же, что и я с тобой сейчас! А ну-ка иди сюда!» Он уворачивается от моих объятий и снова забивается в глубины подсознания — демоны тоже хотят жить.
— Да, малыш, — я всё-таки начинаю внутренний диалог, — это божественное проявление. В каждой травинке, в каждой росинке — оно. В каждом лобковом волосе тоже оно. Всё, что ни делается на свете, — божья воля, даже если это кому-то не нравится. И даже то, что это кому-то не нравится, тоже воля божья, что бы при этом ни называлось богом: любовь, энергия, солнце, космос, кришна, аллах, яхве и сотни, и тысячи других имён, которые означают одно и то же. Так что ты тоже божья воля и я тебя однажды так обниму, что от тебя не останется ничего иного, кроме как пульсирующее присутствие, лучающееся любовью и радостью...
...Наконец мы понимаем, что наступил вечер и свет безнадёжно уходит. Наши тела устали, мозги покалывает от свежепостроенных синаптических связей, снова закипает чайник и мы устраиваемся на диване, полуодетые и довольные. Шутим про стереотипное фото — сигарета после хорошего секса. Мы чувствуем себя так же, только нам скорее хочется помедитировать, и мы украдкой касаемся пальцев друг друга, катая на их кончиках шаровые молнии.
Анастасий воодушевлённо пересматривает кадры, комментируя заодно последние творения кинопроизводства («Вы видели эту картину «Упражнения в прекрасном»? Это же гениально!»), Слава рассказывает Джону секреты российского эмбиента, а Зап, уютно забравшись с ногами на мягкие подушки дивана, мурлычет про себя «Утомлённое солнце».
Мы сладко прощаемся друг с другом, горячо заверяя, что встретимся вновь и ещё раз погрузимся в удивительный процесс создания эротической фотографии. На небе зажигаются первые звёзды, освещая наш путь до метро.
